— Узнал. Надо было. Всё расскажу, не здесь.

Вижу, что он что-то скрывает. Серёга избегает смотреть в глаза. Когда хозяин возвращается с подносом, я замечаю, как его рука дрожит. Он что-то знает или боится нас?

— Брат, доверься мне, — бросает тихо Серёга.

Я киваю, но внутри всё, как натянутая струна.

Это место, этот хозяин, этот странный чай с горьким привкусом — всё не по мне.

Может, просто я ещё не отошёл от последнего боя, точнее, мясорубки, в которую мы угодили? Вот нервы и шалят.

Или всё –таки, я прав, и здесь та самая «нехорошая» квартира, где что-то пойдёт не так.

Сергей тянет паузу, будто хочет сказать что-то серьёзное, но почему –то не решается.

— Ну, рассказывай, — говорю, постукивая пальцем по колену. — Зачем вызвал?

Лицо у него каменное, и глаза, будто застыли. Нервно поджимает губы.

— Мать, Глеб… она сильно заболела… Когда мы думали, что тебя уже нет.

Я напрягаюсь. Это слово — «нет» — отзывается в голове, как автоматная очередь.

— Что значит «думали»? — переспрашиваю медленно, чтобы дать себе время осмыслить.

— Ей сказали, что ты погиб. Кто-то из ваших, с части. А потом — тишина. Похоронка не пришла, никакой бумаги. Мы искали тебя через всех, кого могли найти. Отец звонил по своим старым связям, я ходил в военкомат. А тут вдруг из части сообщили, что ты жив.

Я сжимаю кулаки.

— Кто это сделал? Кто ей врал?

Сергей качает головой.

— Не знаю. Но ей было плохо, Глеб. Очень плохо. Она два месяца из дома не выходила, пока мы искали тебя. А потом её ударил инсульт. С тех пор она еле ходит, в больнице лежала.

Мать. Я представляю тихую невысокую женщину на кухне, где она ставит на стол горячий чай и домашний пирог, когда мы ещё детьми возвращались с двора. Ту ли женщину я представляю? Но ведь я теперь Глеб Беркутов. А значит, она моя мать.

— Ты мог бы написать, Глеб. Хоть пару строк.

Сергей упрекает, но голос у него мягкий.

— Я писал, — отвечаю тихо. — И вам, и ей. Только письма обратно приходили, с пометкой «Адресат выбыл».

Сергей хмурится.

— Странно. Мы на месте были. Никуда не уезжали.

Я пожимаю плечами. Это ещё один вопрос к людям из моей части, но ответа я вряд ли найду.

— А ещё… — Сергей морщит лоб, будто ему больно продолжать. — Вера…

Я вижу, как он избегает моего взгляда, глядя куда-то за окно.

— Что с Верой?

— Она ушла.

По документам, с которыми я ознакомился, Вера — жена Сергея.

— Ушла? — Я не верю. — Как это?

— После твоего ранения. Мы все тогда думали, что тебя больше нет. Она долго держалась, а потом что-то сломалось. Мы с ней поссорились.

— Из-за чего?

Сергей опускает взгляд, будто вспоминает что-то неприятное.

— Я сказал ей, что хочу, чтобы она родила ребенка. Случись, что со мной, кто род наш продолжит? Она закричала, что это легко говорить, но когда это не получается, что она должна делать? Мы поругались, и она ушла.

Я молчу, с трудом переваривая его слова.

— Куда она пошла? — спрашиваю наконец.

— Не знаю. Уехала куда-то. Может, вернулась к матери.

Ничего не понимаю, тут что-то не так. Сергей снова не договаривает.

В это время хозяин квартиры заходит в комнату. Он движется бесшумно, как кошка, и это напрягает. Ещё больше напрягает его взгляд — холодный, изучающий.

— У вас всё в порядке? — спрашивает он глухо.

— Да, спасибо, — кивает Сергей.

Я молчу. Этот человек странный. Вроде бы и доброжелательный, но какой-то скрытный.

— Если что, я буду на кухне, — говорит он, не отводя от меня глаз.

Когда он уходит, я оборачиваюсь к Сергею.

— Кто он?

Сергей пожимает плечами.

— Знакомый. У него тут временное жильё, я попросил его приютить нас на ночь.

— Откуда ты вообще узнал его адрес?

Сергей замолкает. Его глаза бегают по комнате, будто он ищет, за что зацепиться.

— Ты не поверишь, но… мне этот адрес дал человек из твоей части. Тот самый, который сообщил, что ты жив.

Я замираю.

— Что за человек?

— Я не знаю. Сказал, что он передаёт тебе привет и что ты должен быть осторожен.

— Осторожен? — удивлено поднимаю бровь.

Вновь заглядывает в комнату хозяин.

— Может, чайку? — спрашивает он.

Его голос звучит как-то слишком ровно.

— Нет, спасибо, — отвечаю я.

Его непрошенные появления становятся навязчивыми.

Хозяин кивает, но не уходит.

— Ладно, — говорит он после паузы. — Если передумаете, зовите.

Когда он уходит, я оборачиваюсь к Сергею.

— Это не просто так. Кто-то явно что-то задумал.

Сергей хмурится, но не успевает ответить — в дверь стучат. Глухие, тяжёлые удары заставляют нас обоих замереть. Я медленно встаю и достаю нож из сапога.

— Кто это может быть? — шепчет Сергей.

Я пожимаю плечами, напрягая мышцы. В воздухе повисает напряжение, как перед боем.

Дверь квартиры резко распахивается. На пороге появляются трое. У одного из них автомат, у другого — нож. Третий просто смотрит на нас, словно решает, кого из нас завалить первым…

Глава 10

— Ты кого-то ждал? — спрашиваю я, не сводя взгляд с вломившихся в дом.

— Нет, — Сергей качает головой.

— Разговор есть, — говорит один из пришлых. Голос низкий, хриплый, с акцентом, в котором сложно не узнать афганца.

Сергей оборачивается ко мне, его лицо становится каменным.

— Кто вы такие? — спрашиваю я, удерживая нож за спиной.

— Тебе объяснить? — громче и агрессивнее отвечает второй, бряцая оружием.

Я смотрю в упор намоджахедов, не сомневаюсь, что разговора у нас не получится.

Передо мной стоят трое мужчин, явно не местные. Первый — высокий, лет сорока, кожа тёмная, словно обветренная пустынным ветром. Его лицо испещрено шрамами, а глаза — тёмные, почти чёрные, сверлят прямо сквозь меня. На нём лёгкий камуфляж, видавший виды.

Второй — пониже, но крупнее. У него широкие плечи, а руки, скрещённые на груди, выглядят так, будто могут свернуть шею одним движением. Лицо гладко выбрито, но на лбу свежий порез, от которого к виску тянется тонкая засохшая дорожка крови. На нем выцветшая куртка, старый камуфляж, в глазах того же цвета что у первого — опасный огонь. Третий мало чем отличается от своих сородичей по оружию.

— Зачем пришли? — холодно спрашиваю я

Высокий, с многочисленными шрамами на лице, слегка улыбается, но улыбка его больше напоминает оскал зверя, нашедшего добычу.

— Ты Беркут? — начинает он. — Знаем, что ты спецназ, видели, что ты умеешь. Нам нужно с тобой поговорить.

Знали за кем шли…

— Говорите, — коротко кидаю я, не двигаясь.

Второй, тот, что с порезом, делает шаг вперёд, почти заполняя дверной проём своей массивной фигурой.

— Это не для чужих ушей, — говорит он, глядя на Сергея. — Пусть он выйдет.

— Сергей остаётся, — резко отвечаю я.

Первый поднимает руку, жестом успокаивая второго.

— Ладно, твои правила. Значит так, Беркут. У нас к тебе дело.

Я молчу, но взгляд не отвожу.

— Есть один человек, — продолжает он. — Он должен нам денег. Много. Очень много. Он думает, что может спрятаться, но мы знаем, где он. Мы предлагаем тебе сделку. Ты помогаешь его найти и доставить.

— С чего вы взяли, что я соглашусь? — гневно сверкаю глазами.

— Потому что ты такой же, как мы, — отвечает первый, склонив голову. — Ты видел войну, знаешь, что такое долг и что бывает, если его не отдать.

— Когда это я стал таким, как вы? Мне плевать на деньги! Мой долг — вас мочить!

Сергей резко встаёт, но я удерживаю его взглядом, давая понять, что разберусь сам.

— Я не занимаюсь такими делами, — говорю холодно.

— Ошибаешься, — вмешивается второй. — Ты теперь в этом завяз.

Он что пургу несёт?

Сергей рядом тяжело выдыхает, будто всё это время не дышал.

— Ты понимаешь, кто они? — спрашивает тихо.

Враги, однозначно.